новой топкой корабля, заимствовать тепло у надежно укрытого пламени,
которое они несут с собой, словно неродившееся дитя.
Они летели домой.
Они летели домой, и командир, нагибаясь над телом Бреттона, лежавшим в
белом сугробе, успел вспомнить стихотворение, которое написал много лет
назад.
Порой мне Солнце кажется горящим древом...
Его плоды златые реют в жарком воздухе,
Как яблоки, пронизанные соком тяготенья,
Источенные родом человеческим.
И взор людей исполнен преклоненья, --
Им Солнце кажется неопалимым древом.
Долго командир сидел возле погибшего, и разные чувства жили в его
душе. "Мне грустно, -- думал он, -- и я счастлив, и я чувствую себя
мальчишкой, который идет домой из школы с пучком золотистых одуванчиков".
-- Так, -- вздохнул командир, сидя с закрытыми глазами, -- так, куда
же мы летим теперь, куда?
Он знал, что все его люди тут, рядом, что страх прошел и они дышат
ровно, спокойно.
-- После долгого-долгого путешествия к Солнцу, когда ты коснулся его,
подразнил и ринулся прочь -- куда лежит твой путь? Когда ты расстался со
зноем, полуденным светом и сладкой негой -- каков твой курс?
Экипаж ждал, когда командир скажет сам. Они ждали, когда он мысленно
соберет воедино всю прохладу и белизну, свежесть и бодрящий воздух,
заключенный в заветном слове; и они увидели, как слово рождается у него во
рту и перекатывается на языке, будто кусочек мороженого.
-- Теперь для нас в космосе есть только один курс, -- сказал он.
Они ждали. Ждали, а корабль стремительно уходил от света в холодный
мрак.
-- Север, -- буркнул командир. -- Север.
И все улыбнулись, точно в знойный день вдруг подул освежающий ветер.
2001 Электронная библиотека Алексея Снежинского